Анна ГалайдаДва года назад «В темных образах» стали частью проекта «Севагин — Самодуров — Пимонов» в Пермском театре оперы и балета, обозначив тяжелый выход из пандемии. Три созданных специально для уральцев балета были объединены, с одной стороны, идеей сотрудничества лидеров, на тот момент, самых креативных российских балетных компаний, с другой — линией развития петербургско-ленинградской балетной традиции, на которой была воспитана эта троица, представляющая разные поколения. Максим Севагин в ней был самым молодым, но его умение распорядиться пространством и временем впечатляло, а взаимопонимание с танцовщиками воодушевляло и публику.
Теперь, когда в пермской афише места для вечера одноактных балетов стало не хватать, худрук балета Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко решил перенести «В темных образах» к себе в Москву, где ощущается дефицит малоформатных спектаклей для составления интересных программ. Новая постановка уже опробована в двух вариантах соединений: с постановками Андрея Кайдановского («Чай или кофе») и Шарон Эяль («Автоданс»), Иржи Килиана («Маленькая смерть») и Охада Нахарина («Минус 16»). Вечерам с преобладанием современного танца он добавляет строгости классического балета и создает в них интересные визуальные и эмоциональные перепады.
Однако московская прописка изменила пермский по рождению балет. Поставленный на музыку струнных концертов Вивальди (Концерт для виолончели, струнных и бассо континуо ре минор, RV 405, и Концерт для двух виолончелей, струнных и бассо континуо соль минор, RV 531), в Москве «В темных образах» лишился сопровождения живого оркестра. Да и сама раскидистая сцена Театра Станиславского с удаленным от нее зрительным залом принципиально отличается от элегантной маленькой шкатулки, которой выглядит театр в Перми.
Для нее хореограф придумал настоящий призрачный бал — с барочным «большим дыханием» мерных хореографических фраз, разворачивающихся как гирлянды на дворцовых празднествах, кружевом скольжения, мягким перебором пуантов, элегантными позами, внезапными перекидываниями партнеров в рискованных поддержках. Женские платья, едва прикрывающие бедра, своей формой отсылают к кринолинам, наколки на волосах — к шляпкам (художник по костюмам — Анастасия Нефедова).
Девять персонажей — квартет трех дам и кавалера, трио дамы с двумя партнерами и пара — будто в сбивчивых снах вспоминают былые сарабанды и менуэты, внезапные встречи, непростые расставания, многолюдное одиночество. Удивительным образом «В темных образах» будто вступает в перекличку с балетом Начо Дуато «Por Vos Mueros» («За вас приемлю смерть»), который был хитом Театра Станиславского в начале 2010-х, когда Севагин еще учился в петербургской Вагановской академии и вряд ли видел постановку. Даже давящая поступь дуатовского Средневековья рифмуется с невысказанной барочной трагичностью у Севагина.
Но труппа, с уникальной самоотверженностью осваивавшая новые стили и техники танца, в новой постановке будто лишена атакующей энергии, уверенности в ценности доверенной ей хореографии. Лишенные еще и поддержки «живых» музыкантов, «В темных образах» уходят в тень спектаклей Шарон Эяль и Охада Нахарина. О том, что при правильной «сборке» Максим Севагин может не уступать им в победительной мощи, все еще знают только на Урале.
Справка «РГ»
26-летний Максим Севагин, два года занимающий пост худрука балета Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, известен в первую очередь своими «Ромео и Джульеттой», созданными в сотрудничестве с режиссером Константином Богомоловым. Однако главные его профессиональные удачи связаны с работой на Урале — в екатеринбургском «Урал Балете», где он поставил «Безупречную ошибку» в проекте «LAD», и Перми, для которой придуман «В темных образах».
